Не все знают, но в Средние Века сила Римской Католической Церкви в Европе была чудовищной. Папа Римский утверждал назначение решительно всех монархов, его легаты (т.е. полпреды) имели огромное политическое влияние в тех странах, где они находились. У Католической Церкви было своё государство в Италии - т.н. Папская область (то, что нынче усохло до состояния Ватикана). По очевидным причинам руководство этой самой Церкви состояло практически строго из итальянцев, с лёгкими вкраплениями испанцев и французов (очень, очень лёгкими). Ну и эти самые итальянцы, что также очевидно, изо всех сил качали за Италию (вернее, как - за Италию, как таковой Италии тогда, конечно, не было в виде какого-то единого формирования, это были независимые, в общем-то, города-государства - Милан, Венеция, Флоренция, Неаполь и т.д.). Руководство церкви набиралось из строго ограниченного списка семей в Риме, с союзниками в других городах Италии.
К 16-му веку немецкие княжества набрали изрядный политический вес, и лезущие постоянно в их дела (и качающие бабло, разумеется!) разводящие из числа итальянцев немецких князей изрядно заебали. Вернее, так - заебали они решительно всех, но только у немцев хватило дури, сил и денег что-то начать с этим делать. Им сильно повезло, потому что в 1519 году королём Германии под именем Карл Пятый стал король Испании Карл Первый. Он же герцог Бургундии. Фактически Карл сосредоточил в своих руках власть над большей частью Испании, Франции, Германии, Бельгии и современной Голландии, также ему подчинялась Cицилия и часть Австрии. Когда он получил в управление такие гигантские территории - он начал думать, что ему делать с церковью, которая была по сути параллельной властной структурой, ему никак не подчинявшейся. Параллельно этому в 1517 году в Германии профессор богословия из Виттенбергского университета прочитал свежую буллу (т.е. - указ) Папы Римского, Льва Десятого. Булла была о том, что необходимо поддержать строительство храма Святого Петра.
Поддержать, разумеется, материально - он огромный и страшно дорогой. В качестве меры поддержки папа избрал продажу т.н. индульгенций - т.е. отпущения грехов ещё до их совершения. Идея профессора поразила до глубины души - как это так? Занёс денег, и иди - воруй, убивай, еби гусей - всё нормально, ты уже лицензию на отжиг оплатил?!! Мрачно охуев от таких завихрений папского сознания, профессор меньше чем за две недели забабахал ассиметричный ответ явно пизданувшемуся Папе - т.н. "95 тезисов". Поскольку запостить в твиттер тогда было нельзя, профессор, не долго думая, пошёл в замок Саксонских князей, и запостил эти тезисы им на дверь их замковой церкви, прибив гвоздями. Звали профессора Мартин Лютер. В итоге эти замечательные тезисы дошли и до Рима, и до Карла. Рим, в лице архиепископа Саксонии, пост Лютера тупо заигнорил
.С Карлом же вышло несколько иначе.
Тезисы князьям понравились, потому что там подробно и понятно разъяснялось, что всё, о чём вещают из Рима, обосновывая поборы - суть бред и несущий это - болен на голову. Любое ослабление католической церкви было им на руку - как я уже говорил выше, итальянцы заебали просто всех. Так что, ознакомившись, они пригласили профессора к себе, и вместо пиздюлей, которых он ожидал, они выдали ему пачку бабла на распространение этих важнейших и нужнейших тезисов. Мартин, радостно завывая, схватил бабки в кулачок, и, подпрыгивая от восторга, галопом понёсся к типографии. Чтбы понять, почему архиепископ не отреагировал на депешированные ему тезисы - нужно отмотать на пару веков назад и умчать в Англию.
В 1320-м году в Англии, в графстве Йоркшир, родился Джон Уайклиф (у нас его чаще называют Виклиф, что неверно). Был он из небогатых дворян, но родители смогли пристроить его учиться в Оксфордский университет. Ему там понравилось, он освоился, и там и остался, став сначала бакалавром, а потом и доктором теологии (суть того же самого богословия). Как и прочие учёные того времени - занимался всем и сразу, но вот богословие было основным. Тут важно отметить, что общий багаж знаний человечества по всем наукам на тот момент был, мягко говоря, невелик. Именно поэтому Леонардо Да Винчи мог одновременно заниматься математикой, конструировать всякое техническое и писать картины, а сейчас только чтобы хоть что-то начать понимать в астрономии, надо лет десять непрерывно курить мануалы - потому что тогдашние знания, грубо говоря, умещались в брошюрку карманного формата толщиной меньше пальца, а не оттого, что сейчас люди отупели.
Так вот.
В те времена происходило два важнейших исторических процесса.
Во-первых, шла т.н. Столетняя война - адское рубилово между Англией и Францией за земли в этой самой Франции. Дело в том, что текущий король Англии, Эдуард Третий, был по матери внуком Филлипа Четвёртого, короля Франции. Что позволило ему претендовать на французский трон. Всем было понятно, что королём Франции он не станет, но как философская база под отжатие части земель - годилось вполне.
А во-вторых, в это время резиденция Папы Римского вынужденно переехала во французский город Авиньон и пробыла там с 1309 по 1378 год. Исключительно по стечению обстоятельств все Папы за этот период были французами. Нет-нет, просто так получилось, честное голосование кардиналов, демократия и всё вот это.
Соответственно, всем, думаю, понятно, что католическая церковь, как институт, изо всех сил срала в уши англичанам, какие же они уёбки, что наезжают на такую хорошую. милую и добрую Францию, столь заботливо приютившую католический престол!
Полагаю, не нужно пояснять, что эта история английским властям категорически не нравилась, даже прямо вызывала резкий негатив. Проблема была в том, что некому и нечего было ответить - монополия на трактовки священного писания, и, соответствено, определения, что хорошо, а что - не очень, была у церкви.
Тогда, впервые в истории христианской Европы, англичане обратились к учёным, не зря же они университет содержат! И противопоставили религию науке, в данном случае - против папских епископов выступили богословы. Конкретно - упомянутый выше гражданин Уайклиф.
Уайклифф бил церковь по самому больному месту - по кошельку. Он постулировал, что владение собственностью как таковой, является прерогативой сугубо праведных людей. А неправедные люди собственностью владеть не имеют права. Причём определять праведность людей должны гражданские власти. В том числе - праведность священников.
Таким образом, как несложно догадаться, отличный парень Джон, которого в Лондоне сразу же крепко полюбили, дал властям простейший инструмент - любой, несогласный с ними, священник или церковный иерарх, немедленно мог быть объявлен неправедным (тут надо пояснить, что проблемы в этом не было - у всех у них были любовницы, деньги и вот это всё), на основании чего их немедленно лишали денег в пользу государства.
Таким образом французская, т.е. - католическая, пропагандистская машина забуксовала и информационная война резко изменила направление - священники тупо саботировали распоряжения из Авиньона, не желая лишаться денег.
Очень важно понимать, что на дворе шла война, и королю Англии Эдуарду страшно нравилось, что за него ведут информационную войну, плюс это позволяло ему проводить столь нужные и важные для бюджета страны в военное время конфискации земель и денег у церквей и монастырей.
Помимо этого определённое влияние оказало наличие в Англии т.н. Данелага - области, заселённой потомками викингов, завоевавших изрядную часть Англии в 9-м веке. Несмотря на то, что они были христианами, особого пиетета к Святому Престолу они, в силу исторического и культурного наследия их норвежских и датских предков, не испытывали.
В результате, когда Папа постановил предать Уайклифа прелатскому суду, этот самый суд, прошедший в Лондоне, закончился ничем. Плюс удачно сложилось, что вскоре после суда Папа Римский Григорий Хl умер. А после Григория случился большой раскол в католической церкви - появилось одновременно 3 папы, продвигаемых и признаваемых разными фракциями внутри Церкви и разными государствами, и всем стало как-то не до Джона.
А когда разобрались - под давлением Святого Престола Джона исключили из Оксфорда, но далее опять дело не пошло - король отказался преследовать Уайклифа. И только через 31 год после его смерти, в 1415 году, его останки были сожжены по решению Константского собора, к которому мы ещё вернёмся.
Как я уже писал выше - Уайклиф преподавал богословие в Оксфорде. Уже в 14-м веке Оксфорд был крут, как скалы Гибралтара, и туда ехали учиться со всей Европы. В том числе - из Чехии.
Чешским студентам труды и идеи Уайклифа страшно понравились, и, по возвращении в родную Чехию, они начали их изо всех сил распространять, как раз в то время, когда Уайклифа выпилили из университета. Эти замечательные идеи стали в Чехии страшно популярны, и среди торговцев, и среди крестьян, и среди знати. Даже королю, Вацлаву Четвёртому, эти идеи показались замечательными.
Основным идеологом и распространителем замечательных идей был настоятель Вифлеемской часовни в Праге, Ян Гус.
Гус не просто ретранслировал идеи Уайклифа, он пошёл дальше, обработав их и дополнив. Помимо повторения тезиса про то, что богатства должны быть только у праведных людей, а у неправедных надо их срочно изымать, он считал, что церковь не имеет права получать деньги за таинства. Т.е. существовали вполне конкретные тарифы на крещение, венчание, исповедь, причастие, и всякое такое. Как несложно понять - это был ого-го какой источник дохода для церкви. Ну а Ян, наш, Гус, предлагал отнять у церкви всё, что есть, и не давать зарабатывать впредь.
Разумеется, из Пражского епископата немедленно раздался вопль "Да вы охуели!!!".
Разумеется, из королевского замка немедленно прислали денег и людей для распространения таких полезных и нужных идей - конфискации в пользу государства - это прекрасно! Ну и с таинствами отлично придумал! Теперь бабло, которое не отжала у народа церковь, может отжать государство, вкрячив какой-нибудь новый весёлый налог, или увеличив старые. В общем, у властей сомнений не было - что-нибудь придумают, лишь бы прокатило!!!
И сначала история примерно повторяла английскую - церковь напирала на Гуса, а король его задавить не давал, и Гус со товарищи щемили католическую церковь по всем фронтам.
Но в 1415-м году случился крутой поворот. Дело в том, что, в отличие от жившей самой по себе Англии, Богемия (историческое название Чехии) самостоятельной не была. Богемия была частью Священной Римской Империи (читай - Германии), а король Вацлав - вассалом императора Сигизмунда. А Сигизмунд давно спал и видел, как бы ему эту самую Богемию нагнуть - ибо была чересчур автономной. А тут такой чудесный повод - ересь в атаке!!! Так это можно даже и не только самому сходить нагнуть этих противных чехов, это можно всех под это подписать, и даже подписывать (и потом платить по счетам!) надо не ему, за него всё прекрасно сделает Церковь! Какая прелесть, подумал император, и немедлено созвал т.н. Константский собор, который я
уже упоминал. Туда позвали и Яна Гуса, понимая, что в Чехии с ним ничего сделать не выйдет.
Позвали его под гарантии императора о его безопасности, но когда Ян приехал, выяснилось, что никакой охранной грамоты нет, только обычная подорожная. Император его наебал. Естественно, Яна схватили, судили и сожгли на костре к хуям. На все возмущённые вопросы Папа Римский отвечал, что он-то ничего никому не обещал!!!
Когда его последователи в Чехии узнали о таком замечательном событии, они подняли восстание. Восстание было настолько страшной силы, что для того, чтобы их задавить, понадобилось 20 лет и 5 (пять, Карл!) крестовых походов всех соседей разом. В Чехии Реформация не прокатила, но, вместе с тем, что было в Англии, эти события послужили благодатной почвой для того, что проворачивал через примерно сто лет Мартин Лютер.
Итак, вернёмся в Германию, 1517 год.
В своих "95 тезисах" Мартин Лютер прошёлся кирзовыми сапожищами по самим основам католичества.
Во-первых, он сказал, что таинство покаяния недействительно, потому что покаяние у человека должно длиться всю жизнь, и прекращается только со смертью. И вот только когда ты умер, Бог (не Папа Римский) может отпустить тебе грехи. Таким образом отпущение грехов священниками недействительно (а за это брали плату, более того - именно это и было индульгенцией, продававшейся за деньги).
Во-вторых он растоптал идею о Чистилище, таким образом вобще нивелировав значение смерти. Т.е. душа попадает себе к Богу, и он дальше уже решает, что с ней делать.
В третьих он обосновал, что раз покаяние идёт всю жизнь, а грехи отпускает только Бог, значит и индульгенции недействительны. Спасти душу может только Бог, Папа Римский не может. Покупка индульгенции ничего не гарантирует, так как отпущение грехов достигается раскаянием, а не занесением денег в церковь.
В четвёртых, Мартин доказывает, что единственный святой текст - это Евангелие, оно пришло от Бога. А что там пишет Папа Римский в своих индульгенциях, буллах и чем там ещё - это всё ерунда.
И наконец, он утверждает, что Папа Римский не имеет права отпускать грехи, иначе почему он ещё не отпустил их вообще всем?
А раз нет права отпускать грехи, то и индульгенции ничего не стоят, а вся затея - мошенничество, и стройка храма Святого Петра - не оправдание. Попасть в Рай можно только искренне раскаявшись в своих грехах, тогда Бог тебе их отпустит. Деньги тут не имеют никакого значения.
Думаю, всем понятно, что вышеизложенное - значительно круче идей Уайклиффа и Гуса. Подобная постановка вопроса вела к очевидному выводу - Папа Римский абсолютно бесполезен, и даже вреден. Чего, собственно, и добивались немцы - потому что тогда и все его легаты, прелаты, и прочая, немедленно теряют все возможные полномочия.
Тогда нет никакой надобности отдавать церкви кучу отличных земель.
Тогда нет никакой надобности платить церкви кучу денег.
В целом это убирает, по большому счёту, необходимость в посреднике между человеком и Богом. Нет, священники нужны - чтобы разъяснять людям святое писание. Но не более того. Плюс к тому, он взял и перевёл Библию на немецкий язык.
Надо понимать - до этого всё богослужение было на латыни. И образование тоже. То есть это был мощнейший шаг по отделению церкви от государства.
Кстати, в католицизме принят целибат. Т.е. священник не может иметь никаких связей с женщинами. Вообще. А Лютер взял - и женился. И наплодил шестерых детей. И сказал, что жениться пасторам очень даже можно.
По сути из крупнейшего в Европе землевладельца, собирателя кучи податей со всех вообще и института, утверждающего любое вступление на престол в Европе (или не утверждающее, понятно, какие возможности это даёт!!!), то есть по существу самостоятельного субьекта международных отношений, политики и экономики (и какого субьекта!!!) церковь превращается в скромный консультационный орган, ведущий регистрацию браков и смертей и организующий досуг граждан и психологическую помощь населению. Всё. Влияние, деньги - всё уходит. Папа Римский, легаты, прелаты, конгрегации и вообще вся огромная административная машина Церкви - всё отменяется.
Со всей очевидностью всей этой толпе, которую это вообще всего лишает, это категорически не нравится.
Со всей очевидностью, местным властям и в целом людям это нравится - деньги не перетекают куда-то там в Рим, а остаются здесь, в экономике региона, где им, очевидно, применение-то найдётся, чего уж.
В общем, эти интересные заметки попали, разумеется, и в католическую церковь, а конкретно - к епископу Бранденбургскому и архиепископу Майнцскому. По первости они просто не нашлись, что ответить на такие заходы, но форварднули это творчество в Рим.
В Риме, осмыслив, пришли в ужас - как так, отменять церковь?!! Попытались образумить - не вышло, Мартин был твёрд, как кремень. Тогда в 1519 году его вызвали на церковный суд. На который он тупо не поехал, но обещал Папе Римскому подзавалить, ибо несколько испугался маячащих последствий.
Тогда Церковь зашла с другой стороны. В том же 1519 году они организовали в Лейпциге диспут по вопросам веры, куда вызвали Андреаса Карлштадта, друга и соратника Лютера. Причём тезисы, которые были подготовлены для диспута, были явно направлены против Лютера. Поэтому Лютер
тоже приехал.
Диспут начался 28 июня 1519 года. Первые 6 дней шли споры между Карлштадтом и представителем католиков Иоганном Экком. Дискуссия началась издалека, о свободе воли. К концу шестого дня стало очевидно, что католик в целом побеждает. Тогда, 4 июля, был вынужден, несмотря на данное Папе Римскому обещание, выступить Мартин Лютер, который хоть и начал свою речь с выражения покорности Папе (всё ещё надеялись найти какой-то компромисс), но продолжил про оправдания и покаяния.
Он вывел, что глава христианской церкви - вовсе не Папа Римский, потому, как только в 12-м веке решением церковного собора было введено папство, а православные вон до сих пор папу не признают, и живут прекрасно. А на самом деле глава христианской церкви - Иисус Христос, и никто другой. Ну а Папа - Папа просто низачем не нужен. По результатам католик Иоганн Экк признал Мартина Лютера язычником, на чём диспут и закончился.
По результатам диспута Папа Римский предаёт Лютера анафеме (т.е. - отлучил от церкви, таким образом всеми католиками Мартин Лютер перестал признаваться христианином, что автоматически лишало его права голоса в будущих диспутах - ибо вести диспуты о христианстве могут только христиане, и закрывало его душе дорогу в Рай, потому что опять же - туда попадают только христиане).
В ответ Мартин, в свойственной ему манере, сжигает папскую буллу о его отлучении во дворе Виттенбергского университета, где он преподавал богословие, публично демонстрируя всё, что он думает о Папе, его буллах, его анафемах и католической церкви в целом.
По сути это было сжигание мостов с обоих сторон, и объявление холивара.
Как только он сжёг папскую депешу, Лютер немедленно настрочил послание «К христианскому дворянству немецкой нации», в котором изложил, что борьба с охуевшим Папой Римским - дело всех немцев, а не лично его геморрой.
Поскольку вопрос стал принимать совсем серъёзный оборот - в 1521 году император Карл, которго мы упоминали в начале, собрал т.н. Вормсский рейхстаг - собрание немецких курфюрстов (суть губернаторов), князей и представителей городов. Собрал он его для решения целого вороха важных вопросов, в первую очередь по разделению управления огромными владениями от Италии и Испании до Балтийского моря, со своим братом, Фердинандом Первым. Но, помимо прочего, ввиду важности вопроса, в повестку включили и историю с Лютером.
Лютер туда тоже прибыл, выступил и изложил свои идеи и мысли.
Поскольку императору ссориться с католиками сейчас было не с руки - ему в управление по договору с братом отдавались Италия и Испания, глубоко и безнадёжно католические (вполне актуально и на сегодняшний день, кстати), по результатам обсуждений Карл Пятый издал Вормсский эдикт. Эдикт гласил, что Мартин Лютер - преступник и еретик, а его книги и учение запрещено распространять. Кроме того Вормсским эдиктом устанавливалось, что предоставление Лютеру убежища или иной помощи также расценивается как преступление против законов империи.
Рим был удовлетворён.
Сразу после окончания рейхстага Мартина Лютера должны были судить, как еретика и преступника. Ну и по результатам, как водится, сжечь. Папский нунций Джироламо Алехандро уже радостно подпрыгивал и потирал ручки. И так, подпрыгивая и потирая, он и пришёл к Карлу Пятому, с вопросом, когда же мы, значится, планируем барбекью из лютеранины.
Император развёл руками - я весь прямо ненавижу этого противного Мартина Лютера, спать не могу - как хочу его сжечь. Даже кушать нормально не получается, всё время думаю, что Лютер ещё жив, и у меня сразу с желудком что-то такое нехорошее делается. Не то гастрит, не то язва какая, непонятно - сплошные от этого негодяя проблемы. Но вот незадача - пропал, скотина! Уж мы звали, уж мы искали - как, сука, сквозь землю провалился, еретик проклятый. Не иначе - происки дьявола! Но будьте спокойны, гражданин нунций, как только эта сволочь найдётся - мы её сразу же того. Но пока вот, увы, порадовать нечем - сволочь не нашлась. Такие дела.
Нунций уполз к себе в расстроенных чувствах, думать, что он напишет Папе Римскому, и что с ним сделает Папа, потому что в том, что именно его, Алехандру, сделают крайним, сомнений у нунция не было совсем.
А Мартин Лютер тем временем пил пиво и громко хохотал над идиотом-нунцием, сидя в полной безопасности в замке Вартбург, куда его привезли прямо из Вормса люди Фридриха, курфюрста Саксонии.
Дело в том, что никто этот эдикт не собирался применять изначально, просто Карлу нужно было сохранить лицо перед католиками. Но и ссориться с немцами (которым Лютер страшно нравился), ему было тоже неинтересно. Он отлично знал, чем закончилась история с сожжением Яна Гуса, и совершенно не жаждал организовывать крестовые походы в немецкие княжества. Поэтому публично он Лютера осудил, эдикт издал, а фактически вводить его в действие не стал. Помимо осуждения Лютера там были прописаны довольно суровые репрессии для его последователей, но и это никто на практике не применял, никаких проблем лютеране в германских владениях Карла не испытывали.
В течение следующих трёх лет Лютер тайно жил в замке Фридриха Саксонского, и писал, писал, писал. В первую очередь именно тогда он закончил перевод Библии на немецкий. Широкая же общественность по большей части решила, что он умер.
Однако в 1524 году он снова объявился, так как в Центральной Европе, на территории современных Германии, Австрии и Швейцарии началось восстание крестьян, довольно масштабное – во время пика восстания в 1525 году количество восставших достигло 300 тысяч.
Восстание по существу взяло идеи Мартина Лютера, и развернула их в борьбу с властями и церковью путём физического перераспределения добра. Т.е. философская база была следующая – раз неправедные не должны ничем владеть, а праведные как раз очень даже должны, то нужно немедленно учинить передел бабла. Потому что всем очевидно, что там, в замках, сидят пидарасы, а мы, мы – отличные!!! Ну и понеслась.
Мартин Лютер, однако, восстание резко осудил (чем ещё больше укрепил уверенность немецких князей в правильности его поддержки), и призывал мочить восставших безо всякой жалости.
Что, собственно, и происходило – по итогам подавления восстания перебили более ста тысяч человек.
После этого шансы Рима на выдачу Мартина Лютера окончательно скатились к нулевым, и император Карл в 1526 году уже формально приостановил действие осуждающего лютеран Вормсского эдикта.
В 1525 году он женился на бывшей монахине, с которой жил до конца жизни. Пока Мартин писал труды и вёл теологические споры – она вела хозяйство и обеспечивала его существование. Какая хорошая женщина!!!
Как вы, наверное, помните, у Лютера был дружбан, Андреас Рудольф Боденштайн, по прозвищу Карлштадт (потому что он там родился). Именно Андреас жёг глаголом первые дни на диспуте в Лейпциге, качая за Лютера и его тезисы.
Так вот. Пока Лютер сидел себе в Вартбурге, прятался, переводил Библию и изо всех сил женился, Андрюха был как бы за него. В смысле – читал богословские лекции в университете и проповедовал за тезисы Лютера. Правда, он подошёл к вопросу творчески и пошёл несколько дальше Мартина.
Например, он призывал вести богослужение на немецком языке, ликвидировать иконы и целибат. (Чисто между нами – потом это всё в протестанстве вполне себе будет реализовано). Также он требовал убрать из церкви органы и прочую музыку – считал, что церковь это не театр (нет, это не прокатило). Потом он сказал, что бог говорит прямо с сердцем человека, и поэтому образование низачем не нужно, надо его срочно отменить, и школы, и университеты.
В 1525-м году Лютер вылез из замка, и охуел от того, что нагородил оставшийся за него Карлштадт. Он отчаянно взялся его критиковать, добился отмены его нововведений и снятия Карлштадта со всех постов в университете.
Тогда Андреас пошёл ещё дальше, и начал проповедовать, что полигамия – это правильно, потому что в Ветхом завете было так.
Лютер продолжил с ним отчаянную полемику, и Андреас вынужден был уехать в Швейцарию, где преподавал и умер через 15 лет от чумы.
В 1530-м году император Карл Пятый созвал Аугсбургский рейхстаг. Созвал он его не просто так – турки отчаянно рвались в Европу, давили генуэзцев и венецианцев в Средиземном море, и уже пёрли вовсю через Балканы. То есть уже захватили всю Сербию и натурально осаждали Вену. Ввиду этого Карл вполне справедливо решил, что надо как-то всё же решить внутренние религиозные разногласия и объединиться против турок. Лютер на рейхстаг не поехал, вместо него был его последователь Филлип Меланхтон. По результатам работы Филлипа на рейхстаге было выработано т.н. Аугсбурское исповедание – некий свод того, к чему на данный момент пришёл Лютер. Иповедание состояло из 28 пунктов и было крайне сдержанным, содержало только небольшие отклонения от католицизма, вроде того, что исповедь лютеране признают, но перечисление грехов считают излишним. Ну и всё в таком духе. Умеренность исповедания, равно как и отсутствие самого Лютера, объясняется просто. Во-первых, что делают с народом радикальные идеи – Лютер отлично увидел за два года крестьянских войн. Посмотрев наглядно, как оно бывает, и что примерно происходило по результатам деятельности неуступчивого Гуса, он несколько сдал назад. А во-вторых – Лютер расчитывал, что Карл созовёт Вселенский собор. Важно понимать, что его задача была не создать отдельную секту, или, если хочешь, религию, на территории немецких княжеств, нет. Он хотел реформировать всю католическую церковь в целом, т.е. – во всём мире, всю целиком. Поэтому все эти Аугсбургские рейхстаги он считал дурацкими полумерами, ему хотелось полемизировать на соборе с Папой Римским, и публично его забороть, и переделать вообще весь институт. Не складывалось, совсем – за пределы Германии его учение вышло только в Скандинавию. Даже в Австрии, тоже вполне немецкой, оно совсем не прижилось. Тут, на самом деле, Мартину просто не повезло со временем – как я уже упоминал выше, тут глубоко исламские турки изо всех сил уже осаждали Вену, и католики призывали всех объединяться против исламистов. Ну и большинство населения думало, что может там что-то и есть, у этого Лютера, интересное, но тут вон турки, и они в любом случае не хотят остаться без поддержки католических Италии, Испании и Франции, так что ну его нахуй, по крайней мере – пока. Во-первых, правильно подумали – если бы не удалось объединиться под общим знаменем, турки бы и правда задавили, а кроме католической церкви у них, конечно, ничего общего и не было. А во-вторых, мало что столь же постоянно, как временное. Т.е. сначала момент был не тот, а потом уже как-то вопрос снялся сам собой.
Однако движуха, которую он устроил, тем не менее повлияла на жизнь Европы в целом, а в Германии вообще выросла в отдельную религию, доминирующую там по сей день. Мартин был страшной силы человечищем. Если бы не внезапные турки – хрен его знает, мог бы и всё западное христианство переформатировать целиком.
